– Пожалуйста, расскажите нам о той музыке, которую вы исполняли в «Кирэне». 
Я очень сожалею, что астральная музыка ещё не дошла до массового слушателя. Любая астральная музыка, особенно в живом исполнении, может иметь даже больший эффект, чем просто изучение Учения. То есть это то, что в словах невозможно сказать. Это из области образов, из области высочайших эмоций. При слушании этой музыки задействованы очень высокие чакры. Когда человек погружается в эту музыку, например, исполняет её, прикладывая невероятные усилия, то сразу настраивается на высокие миры, перескакивая Три Скверных Мира и Мир Людей и словно перестаёт жить в материальном мире. То есть деньги уже не имеют такого значения, его жизнь начинают двигать Заслуги, и можно не иметь много денег, вот я много денег не имею, и быть счастливым. Понимаете, в чём отличие человека, который приобщен к музыке, тем более к астральной? В том, что он может жить в этом мире просто за счёт того, что он исполняет эту музыку. А материальные блага сами собой идут.
Когда люди слушают астральную музыку, то порой испытывают серьёзные опыты. Во время гастролей в Японии я была потрясена – у кого Дардри-сидди, другие входили в экстаз, сидя в зале. Люди поднимали руки, плакали. Во время практики, таких колоссальных эмоций я не видела. То есть музыка очень сильно влияет на людей, как энергия Достигшего.
Сейчас я занимаюсь с детьми, и они запоминают астральную музыку гораздо быстрее, чем обычную. Конечно, вначале очень тяжело – вследствие накопленной плохой кармы, но когда они преодолевают её, преодолевают свои загрязнения, то происходит качественный скачок, и потом всё как по маслу. Гуру помогает им преодолеть себя, и потом у них всё начинает получаться.
– А было ли у вас противоречие внутреннего мира с астральной музыкой? Нет, с музыкой противоречий не было. Было другое.
Мы приходили в оркестр, уже зная всю музыку, которая существует – и классическую, и очень древнюю, и современную, джазовую – мы же с семилетнего возраста учимся в течение 17 лет. Надо сказать, что современная музыка – очень грязная. И когда мы начали исполнять музыку астральную, то мне и многим другим казалось, что она слишком простая. Но после того как оркестр поиграл месяц-два астральную музыку, некоторая грязь с нашего сознания, видимо, сошла, и мы поняли, что эта музыка – чистая, простая, доходчивая, и её исполнять нетрудно, потому что она естественна. Когда играешь её руками, она естественно кладётся, видимо, так просчитал Гуру. Есть, конечно, технически трудные места, но они не требовали каких-то особых затрат, потому что всё это – естественно. Когда прошёл год, и музыкантов спрашивали об этой музыке, они уже говорили, что это просто непревзойдённые произведения. Что-то сверхгениальное есть в этой музыке, это точно, и даже музыканты это говорили. Сейчас все они мечтают только об астральной музыке, потому что уже наигрались грязной музыки. А астральную – сидишь, в блаженстве играешь и всё.
– А возможно ли будет снова организовать какой-то костяк оркестра? Все прибегут сразу же, с любого конца Земли. Только и ждут: ну когда Учитель выйдет из тюрьмы? Вчера, пожалуйста, один бывший киреновец у меня это спрашивал. Я говорю: только когда мы очень сильно захотим, и будем стараться. Он говорит – ну, от нас ничего не зависит, я говорю: и от нас тоже зависит. То есть они сейчас очень сильно мучаются, не играя в этом оркестре.
– А были ли моменты, когда люди входили в подсознание и не могли играть эту музыку? Во время игры – нет, потому что при этом только думаешь, чтобы играть как можно лучше; в процессе исполнения невозможно, например, войти в Самади. А так, конечно, опыты были.
Я, например, в то время была безумно счастлива. Это единственное счастье в моей жизни, и другого я вообще ничего не представляю. Видимо, я ужебыла готова, созрела, я ждала этого и пришла. А другие музыканты это счастье поняли сейчас, понимаете?
Потому, что эта музыка очень красивая. Мало того, что красивая, она сверхгениальная. Есть такие вещи, что я могу сказать – это выше гениального. Опыты, которые я слышала в астрале, убедили меня, что все эти произведения не сочинены Учителем, а звучат в астральном мире, услышаны и принесены им на Землю.
Лично у меня был такой опыт. Когда я сыграю какой-нибудь концерт, потом иду домой, распахнув пальто, и думаю: «Боже мой, где я нахожусь, какой кошмар в этом мире!» И единственное, что мне хотелось – это орать на всю улицу: «Люди, ну что вы вообще ходите здесь, что вы здесь делаете! Вы посмотрите – ведь у нас есть Спаситель, а вы его не видите!» Но я понимала, что если сейчас закричу, то меня заберут в милицию. И каждый раз мне хотелось заорать во всё горло: «Люди опомнитесь,оглянитесь, что вы делаете!» Я зажимала себе рот. Мне даже жить не хотелось здесь – ведь сразу видишь всю грязь. Это такой контраст – очень тяжело потом, после концерта начинать жить, на следующий день жить – тяжело! Потому что, во время игры очистишься, как в Небесах побываешь, а потом опять опускаешься сюда. Сейчас я уже сжилась с этим – прошло столько времени. Я представляю, как Достигшим было тяжело всё вдалбливать людям, всё рассказывать в такой спокойной форме, я понимаю, что внутри у них всё кипит и клокочет – доказать, показать людям, кто такой Гуру! Ну, не всем, видимо, уготовано в мире понять, кто такой Гуру, как и Христос в своё время.Фактически также ему все и говорили: «тебя [надо] убить», понимаете? И сейчас ситуация фактически повторяется…
Ну, что ещё про музыку вам рассказать? Как я занималась? Я, например, иногда играла дома, встану перед портретом, играю сама, вспоминаю кусочки из оркестра, что мы играли – были такие сильные порывы.
– Вы чувствовали, что от исполнения растёт интеллект? Конечно, я вообще Небо и Земля стала. Очень, очень интеллект растёт. Например, я впитала Учение сразу же. То есть когда я все книги начинала читать, то упивалась ими с утра до ночи, не переставая. Это оказалось то, к чему я всю жизнь стремилась – 40 лет. Вдруг я увидела, что всё это написано. Я эти книги просто глотала, Учение – как кровь моя. Когда получаешьинициации лично от Учителя, когда играешь эту музыку, то я, например, считаю, что во мне уже кровь Учителя! Ты становишься как бы частью Гуру – это на самом деле так, реально. Ведь во время исполнения было дано столько инициации!
– А сейчас вы ездите за границу с гастролями? Да, ездим, всё время. То во Франции были, сейчас из Германии вернулись. Мы играем классику – Бетховен, Чайковский, хорошие произведения.Нормально жизнь идёт. Но без астральной музыки – это не жизнь, а прозябание.
– А вы не пробовали собраться старым составом и поиграть, хотя бы для себя? Я – с удовольствием, но все заняты добыванием денег, им не до этого.
– Они все сейчас в оркестрах играют? Все. Я со многими вместе в оркестре играю, со многими в театре работаю. Музыкантский круг- это один большой симфонический оркестр на Москву, который разделён на маленькие оркестры внутри Москвы, и музыканты по всем оркестрам ходят и там работают. Они 2-3 работы имеют. И все музыканты, что играли в Кирэне, от первого до последнего, задают вопрос – когда выйдет Сонши из тюрьмы. У них приверженность выражается втом, что они мечтают снова играть как прежде. Когда мы играли музыку, боги в тот момент её слушали. Но музыканты получали удовольствие не только от исполнения. Ведь Учитель очень сильно любил оркестр, это было видно. И эту Любовь каждый из музыкантов испытывает до сих пор. Им есть с чем сравнить: сейчас все работают в других коллективах, а там управляют жадные. Везде правят мирские желания, и начальство везде жадное, всё себе. А киреновцы испытали на себе щедрость Сонши – и материальную, и его Любовь. И когда лучшее сравнивается с худшим, то лучшее ещё больший имеет вес. Поэтому они всегда спрашивают – когда же Учитель выйдет из тюрьмы. Тогда, когда работали, особо не ценили, а сейчас – оценили, ещё как оценили! Мы получали денег – кучу. Учитель нам сам зарплату в руки давал, из собственных рук. Представляете, сколько инициации было? Музыканты материально устроили свои жизни. Сонши давал каждому благословение. Это невозможно сравнить ни с чем. Однажды я почувствовала от Гуру мощнейшую вибрацию Сострадания. Вокруг всё заколебалось, и я чувствую Сострадание ко мне. Сострадание! Не просто, вот как я тебе говорю: «Я тебе сострадаю», и вы ничего не чувствуете, да? А от него – волны,волны Сострадания!
– А какой был средний возраст музыкантов в Кирэне? Всякий – были и молодые, и старые. Там вообще возраст не имел значения, когда проводили конкурс в оркестр.
– А подбирали, по какому признаку? По профессиональному. И, может быть, на карму немного смотрели. Был конкурс, сидел Урувера Кассапа, и каждый выходил и играл.
– А все были практикующими в Кирэне, да? Практика входила в контракт – 4 часа работы и 3 часа практики.
– А сейчас практикуют? Не знаю. Я знаю, что некоторые Тренинг Ветра делают дома, кто-то ещё что. Ведь всё равно что-то осталось. Но то, что заповеди стараются соблюдать, это точно. Мы заповеди каждый день повторяли, они их все прекрасно знают! Они ведь миряне, а для мирян – что главное? Соблюдение Заповедей. То есть часть практики уже есть. Я думаю, что они не убивают насекомых, стараются не убивать. Насчёт пожертвований – я думаю, что они делают пожертвования, играя музыку. Они же отдают людям лучшее, что у них есть, на пределе возможного. Вообще, играя на сцене, музыкант фактически всегда находится в предынфарктном состоянии. То есть выход на сцену – это состояние стресса. Поэтому музыканты все в основном умирают от инфаркта. И после каждого концерта, когда мы на следующее утро приходим на репетицию, то все говорят, что словно полночи тебя лупили палкой – всё тело болит!
– У меня однажды был такой опыт: слушая «Любовь Ума-Парвати», мне неодолимо захотелось превратиться в звук скрипки в этой музыке и так существовать дальше. Потом я подумала: как же музыканты могли так исполнить это произведение, и не умереть там же, с инструментом в руках? Расскажите, пожалуйста, как же вы исполняли эту музыку? Музыкантская гордость – это исполнить ещё лучше, чем ты можешь. Поэтому мы играли астральную музыку всегда на пределе, отдавая всё, допоследнего. Что это значит? За 17 лет учёбы и последующие годы работы мы научились такое из себя выкладывать! И каждый раз, и каждый день. И эти пределы – они бесконечны. И даже когда сил нет, мы всё равно на концерте выкладываем то, что, как говорится, уже заимствуем откуда-то! Ну и,конечно, нервы должны быть железобетонными – мы на сцене не имеем права ошибаться! Конечно, в Кирэне такое исполнение на пределе было возможно из-за энергии Гуру, которую онпередавал музыкантам через астрал. Вы знаете, что у нас был случай, когда мы в Кирэне играли вообще без репетиции?
– Нет. Мы в Японию, когда приехали на гастроли, нам Учитель потрясающую Махамудру дал. Он всегда присутствовал на концертах – сидел на сцене скраю, метрах в шести от меня. Однажды мы прекрасно отыграли два отделения, и вдруг нам говорят будет третье отделение, вот это будете играть. И нам дали, часть, по-моему, из «Послания Святых Небес».
– Вы её не слышали никогда? Никогда не слышали и ноты в глаза не видели! И должны были сразу же играть на концерте, представляете? Зал – наверное, тысяч пять народу сидит. У нас такая практика есть – читка с листа называется – когда поступаешь в оркестр, дают незнакомое произведение, и ты должен сразу его сыграть. Но там просто конкурс, и ты можешьошибиться, а здесь – надо сразу выходить на сцену играть! И дирижёр, и музыканты – все схватились за ноты. Я смотрю – а там даже штрихов нет, думаю – боже мой, мы же будем в разные стороны все играть.
– А штрихи — это для дирижёра? Нет, штрихи – это знаки, которые расставляет в нотах концертмейстер, первый музыкант-скрипач, и потом все у него их переписывают, чтобы всеиграли в одну сторону. А тут даже не было этого! То есть мы бы играли, и внешне это было – кто в лес, кто по дрова. У нас, было, минут 15 посмотреть ноты, а у меня – так всего минуты две. Была невероятная концентрация, и мы все всё сыграли без ошибки! Я была потрясена. Просто Гуру такуюмощную, видимо, дал нам энергию! Потом Учитель вышел на сцену и сказал в зал: вы знаете, что это произведение музыканты не репетировали, неслышали, но всё сыграли. Я такого ещё не слышала в истории исполнения музыки. Только Паганини мог сыграть всё произведение на одной струне, когда у него перед концертом три из четырёх перерезали. Но здесь – целый оркестр! Эта часть произведения была записана прямо с концерта. А однажды дирижёру партитуру не положили перед концертом, и он всё продирижировал. Музыка заставляла нас концентрироваться. Она как минимум красивая, эта музыка! Там же чего тольконет – если образно всё рассказывать, то и года не хватит. Например, в четвёртой части «Святой Любви Кирена» я вижу Гору Меру, боги по всем ступенькам, и все они прыгают от радости! Это божественная радость, неземная, воздушная, и всё сверкает, сияет, переливается, и они там прыгают.
У нас был валторнист – лучший в Москве – когда он играл соло в симфонии «Христос», то видел Небеса, где вибрации Святой Любви, видел в образах. Он так и играл. Я-то слышала это всё, войдя в астрал, как Учитель слышит, то есть реально, а не просто в образе. И когда я ему рассказала свой опыт, он сказал, что видит в образах то же самое.
– А «Песнь Победы»? Я иногда её даже не могу включать, потому что, когда я её слушаю, у меня внутри вообще всё разрывается – мне ничего больше не нужно, только слушать её, погрузиться в неё.
– А Любовь Ума-Парвати? Я прямо так её и вижу, Ума-Парвати. Это великое произведение! Не случайно у нас в филиалах в конце практики включали «Любовь Ума-Парвати» всегда. Потому что это произведение – как результат объединения всех, апофеоз Любви между людьми…
Я могу вот что рассказать. У Учителя в музыке – беспрерывность, все выше и выше, звуки и вся мелодия построена – вверх и ещё выше! У него нет схода вниз. Он не опускает мелодию, а последний звук произведения – самый высокий. Если Учитель хочет поднять энергию, то он эту волну Кундалини берёт, и поднимает её вверх, и ещё выше! В четвёртой части «Святой Любви Кирена» на последней странице звук улетает, и последний удар тарелок, их звон улетает ввысь. Я говорю, что если не играть в тот момент, то можно было со стулом улететь куда-нибудь. За счет такой музыки огромный сгусток Кундалини проходит через все чакры, устремляясь вверх, и, как бомба, посылается в Нирвану. Эта энергия не имеет предела, она может пробить всё, что хочешь. У меня был такой опыт: после того, как я съездила первый раз на гастроли в Японию и выразила желание сделать большое пожертвование, Кундалини пробилаСахасрару – словно мощный столб энергии прошёл через всё тело! Это было не что иное, как переход большого количества Заслуг в другое качество.
– А какие опыты были у других музыкантов? У других было просто на уровне сознания. Понимаете, наше государство из музыкантов сделало рабов. У нас же страна Голодных Духов, ну кому нужны музыканты? Но мы-то всю жизнь посвящаем этому, мы это любим, мы эту карму заслужили прошлыми жизнями, а вроде как какие-то изгои. Ну, карма такая, что в России родились, а не в другой стране, где музыкантов на руках носят. И внутренний протест музыкантов против такого положения стал распространяться на всё. И его трудно было сломить – они не могли никак поверить, что в Кирене к ним хорошо относятся, чтоих любят. Представьте – вдруг из Ада ты попадаешь сразу в Небеса. Только сейчас они осознали всё это в полной мере. Но Сонши, они, в то время всёравно любили, по-своему. А я их всегда всей душой жалела за то, что они не понимают того, что понимаю я, не могут испытать этого, что они не любят Сонши так, как я. Я хотела, чтобы они Заслуг ещё больше накопили, Бакти делали, и мы организовали несколько составов, они ходили по филиалам и играли. Вроде не особо осознают, чтоим энергию -Гуру посылает, а идут, играют, и в результате – им хорошо. А потом уже сознательно стали ходить, им нравилось. Мы в Кирэне сами перед собой концерты устраивали – выходили на сцену и песни Учителя пели, и по-японски, и по-русски, так весело было! Я их всех очень люблю за то, что они Сонши любят.
– Расскажите про Сонши. Ну, про Сонши… Когда он улыбается – это что-то невероятное! Улыбаются все чакры, всё цветёт и благоухает. Когда он мне деньги вручал, я тактихо, скромно: «Спасибо большое», а Сонши расцветает как лотос, такая энергия, такое благо от него идёт!
– То есть, общаясь, вы сразу чувствовали его необыкновенность? Да, конечно. Когда с ним общаешься, то чувствуешь, что он разговаривает просто, наравне с тобой. Если же он хочет послать энергию – то ощущаешь это как чудо, потому что, своё собственное сознание при этом перескакивает вверх. Однажды во время репетиции в Олимпийском, он сидел метрах в четырёх от меня. На нём был большой шлем. И он два раза повернул ко мне голову, и я оба раза почувствовала сильный блаженный толчок в голову и грудь, от которого я словно опьянела, даже инструмент не могла держать. А потом в течение нескольких дней из меня через нос банка гноя вышла – я поверить не могла, что со всей этой грязью жила и ходила.
– Что вы можете сказать о других композиторах? Великие композиторы – Бетховен и Моцарт. Органная музыка очищает, но это не Освобождение, даваемое астральной музыкой. Штраус – его музыка может вывести человека из депрессивного состояния. Рахманинов – это душа России, это страдания русского народа, русских женщин. В других странах музыка не связана со страданиями. Единственная страна, где оченьмного страданий – это Россия, и Рахманинов выражает их в музыке. Чайковский – в его произведениях личная трагедия, у него есть красивые мелодии… Астральная музыка – она другая, она энергетическая, это музыка Кундалини. Она ещё выше, чем всё, что создано в этом мире. Гуру всё это превзошёл.
– А симфония «Генезис»? Когда мы играли в первый раз, то были не готовы к такой музыке. А потом, когда пять, десять раз сыграли – мы же всё время репетируем – я стала видеть, играя начало, как чистое сияющее полотно движется, какое-то красивое полотно, светлое, чистое, без страданий. Учитель попросил каждого музыканта, сказать своё мнение, об этом произведении. Я понимаю сейчас, что он хотел определить, кто на каком уровне находится. Мне хотелось видеть оркестровку более прозрачной, чтобы в ней было меньше инструментов. Понятно, что я ещё не готова была к оркестровке, рассчитанной на Маха Нирвану. Потом-то я поняла, что была не права.
–У вас перед концертом была какая-то особая практика? Да нет. У нас была просто ежедневная практика, которая входила в контракт. У нас был такой рабочий день – начинали в десять, до двух мы репетировали, и с трёх до шести была практика.
– А как вы общались с японцами, на каком языке? Я даже сейчас не могу вспомнить, это не передаваемо. Дело в том, что когда общаешься с Достигшими – языкового барьера нет: он мне по-японски, я ему по-русски, – и всё понятно. Между собой в оркестре мы, музыканты, общались как одна семья. Сонши я видела разным. В Японии он был весь сверкающий, такое впечатление, что свет проходил через одежду, и освещал даже воздух. Такой свет, что всё вокруг сверкает, и кругом покой и блаженство! А в Москве у него лицо было темное, от кармы других людей, жёлто-коричневое, как при болезни.
Когда мы были в Японии в филиале на Фудзи, нам сказали: Сонши будет принимать пожертвование в виде игры. Какие мы были счастливые тогда! Так вот, мы стали играть, Учитель стал дирижировать. Холодно было, мы в одеяла все завернулись. Учитель дирижировал иначе, чем Урувера, в другом темпе, и мы все как один по его руке: медленно – пожалуйста, медленно, быстро – пожалуйста, быстро, мы все сделаем! Где-то минут сорок или час играли, впившись глазами в Гуру, это было невероятное блаженство! Обычно дирижёр – это эгоист, который что-то хочет получить от оркестра, иво время игры вытягивает «это» из музыкантов. А когда Сонши дирижировал – то это была сплошная передача энергии музыкантам. И когда Урувера дирижировал – тоже, он служил проводником энергии Гуру.
– Скажите, а почему музыканты были из России? Разве в Японии нет своих? В России у музыкантов большой потенциал и высокий уровень профессионализма.
– А как вы отнеслись к информации из Японии на счёт событий в метро? А у нас до сих пор никто в это и не верит, честно говоря.
– Какие у вас творческие планы? Создать оркестр и играть астральную музыку. Я сейчас обучаю детей, но если взрослые проявят интерес, я готова учить и их.
январь 2001 г.
